Красавица и музыкант
Моя соседка по балкону, в последний раз бросив презрительное «придурки» и оставив после себя шлейф удушливого дыма и мой молчаливый шок, скрылась за стеклянной дверью. Я даже привычно не отмахнулась от седого табачного облака, впившись глазами, как заколдованная, в балкон дома напротив.
Рассказ соседки о наших соседях никак не мог сопоставиться в моей набитой стереотипами голове с тем, что я собственными глазами наблюдала на этом балконе практически каждый вечер.
Так они, оказывается… Боже, какой ужас!.. Боже, как прекрасно... Приблизительно такой была моя первая реакция на рассказ соседки-сплетницы, которая, впрочем, таким результатом была довольна, поэтому не скупилась на комментарии.
Красавица и музыкант – так я мысленно называла героев своей ежевечерней балконной мелодрамы. Действительно, сцена, которую я так любила наблюдать, могла бы с успехом стать эпизодом красивого киноромана или зарисовкой к литературной саге. Красивая, как-то удивительно, вне времени красивая, женщина с типажом так называемого вечного эталона: роскошные волосы, большие глаза, цвета которых, правда, не разобрать, и поэтическими утонченными руками, в движениях которых однако угадывалась немолодая уже, но счастливая женщина.
Он. Невзрачный, похожий на вечно сконфуженного студента-ботаника, а на висках – седина. Но когда музыкант брал в руки скрипку, а брал он ее каждый вечер, исчезала его аляповатость, сглаживалась сутулая фигура, он уверенно становился на одну ступень прекрасного рядом со своей красавицей.
Таких рисуют на открытках. Она – на зависть художникам замершая живая красота, каждой клеточкой своего тела ловящая звуки серенад любимого скрипача, и он, упиваясь красотой любимой, тонкими пальцами и еще более тонким смычком поет миру, поет мир. И нет для него в целой Вселенной ничего, кроме ее бездонных глаз и родных губ, и ничего для нее, кроме его четырехструнных серенад.
Это настоящая идиллия любви – думала я, как и десятки других пресыщенных телесериалами домохозяек, любуясь удивительной парой сквозь запотевшее окно кухни или с балкона. Да, это и была настоящая любовь, но я еще не знала, насколько настоящая. Соседка-сплетница, сама того не ведая и всего лишь выполняя свою радио-миссию, открыла мне глаза – и из них закапали слезы. Я стояла на балконе и плакала, глядя на вечный дуэт красавицы и музыканта на потрескавшемся балконе, на сцене вечерней осени. Слезы не сожаления, а счастья и восторга катились по моим щекам: каждый вечер, на моей памяти вот уже 10 лет, неизменно и вдохновенно слепой скрипач играл для своей глухой красавицы.