Володька

Женщина полюбила парня вдвое младше себяВолодька пришел к нам на завод три года назад. В неполных семнадцать на завод идут не от сладкой жизни. Володька к нам пришел из интерната. Глаза пронзительно синие, коротко стриженый «ежик» на затылке еще пытается немного виться. Брови широкие, густые, и когда Володька задумывается, то друг к другу так и тянутся. А задумывается Володька часто...

В своих тогда неполных семнадцать Володька успел потерять родителей, жениться и развестись. Отец бросил Володьку, когда тому еще и года не было, а от матери-пьяницы Володька лет в семь лет сам ушел. В интернат.

А жениться успел на Любке. Любка тоже интернатовская, но на два года старше. Встречались они якобы еще из детдома, после выпуска расписались. Любка забеременела. Или уже не знаю, в какой там последовательности это было... Любка, ясное дело, молодая, еще не нагулялась, совсем ей еще не думалось о семье, детях. Погулять бы еще. Гуляла. Ребенка только не уберегла – выкидыш... Плакала потом, просилась у Володьки. Володька тоже плакал, но не простил. Ушел. Обиделся. Наверное, это после того у него и появилась эта суровая складка между бровями.

Мужская слезаНо когда Володька только пришел к нам, я этого всего, конечно, не знала. Это уже потом, как освоился, понемногу нашим мужикам за сигаретой рассказывал, а они уже за добавку рассказывали все это нашим заводским бабам.

А уж бабам только попади на  язычок! Уж и не знаю, что там и как у Володьки было на самом деле, но каждая из заводчанок украшала его скупые откровения своими деталями. Так, Вера с литейного распиналась, что Володькина Любка – пышногрудая блондинка и ребенка сама потеряла, намеренно какие-то травки пила. Терентьевна, напарница моя, божилась, что якобы видела фото, и Любка – «черноволосая, как цыганочка», а беременная и вовсе не была, врала, чтобы Володька замуж взял...

А я, и правда, Любку видела. У Володьки как-то из кармана выпала фотография, мятая такая, потертая. С Любкой. Худощавая она, невысокая, волосы русые, глаза большие, как у Володьки, только серые... Посмотрела я на эту девицу – малое, худое, не то что наши заводские девки, а вишь, прикипел к ней Володька сердцем... Увидел у меня ту фотографию – и побледнел, и встревожился: «Это я, Мариночка, не Любку ношу, это моя дочь такой была бы...» Протянула ему ту карточку, а у самой слезы как брызнут!

А еще это его «Мариночка»... Все на заводе меня Мариной Антоновной зовут, а он – «Мариночка» ... Вот как только пришел к нам из интерната, изголодавшийся, то все было просит: «Вы мне, Мариночка, с верхом сыпьте» (я в столовой нашей поварихой работаю), и улыбается так – одними глазами.

Красивый Володька, как бог. Не бывают такие красивые счастливыми. Глаза синие, какие-то прям мятные такие – как глянет из-под брови, словно бы мятным холодком тебя проберет.

Парень с сигаретойА еще Володька очень красиво курит. Вот вроде и стоит с другими такими же измазанными и усталыми дядьками на перекуре, а держит сигарету нежно как-то так... Как художник держит кисти или музыкант свирель... Не люблю я сигареты, сама никогда не курила, и как кто-то курит, то подальше бегу, ведь кашель душит. А возле Володьки стою – любуюсь. Кашель слезами выступает. А он же, Господи прости, тем ядом так красиво дышит! Будто целует ту сигарету! Дымно в курилке, хоть топор вешай, а Володькины глаза синие, как две звезды сквозь эту завесу сияют...

Мужики заводские Володьку любят. Он у нас среди парней самый молодой, то и зовут его в шутку Сыном Полка. Любят Володьку все, балуют. Кто-то из мужиков одежду свою принесет или обувь, женщины что-то из дома вкусненькое тащат – кто же ему приготовит? Я тоже Володьку подкармливаю, лакомые куски в столовке ему откладываю, а вот из одежды ничего нет.

У Володьки наручные часы – из дешевых, китайских. Я как-то перед Рождеством решила ему подарок сделать. Купила из зарплаты хорошие такие механические часы на кожаном ремешке, не то что его те, пластмассовые. Принесла и к обеду и Володьке даю. «Возьми. Это отца моего покойного, все равно валяются », – соврала. Вот уж Володька с ними носился. Рад! А я еще больше...

Как-то зовут мужики Володьку пиво пить. А он:

- Не пойду, мужики, денег нет... В другой раз.
- Как же так, только же позавчера зарплату давали, – удивляются заводчане.
- А я, – говорит, – Любке отдал...
- Любке? А ей зачем?
- А она замуж идет... Кто ей платье купит? Родителей же нет...

Вот такой он, Володька.

Он вообще необычный. Не такой, как все... Многие ребята, мужчины за мной ухаживали, но ни один не был таким, как Володька.

Неразделенная любовьЯ на заводской кухне с пяти утра, варим, жарим там с девчатами. А потом в обед я на раздаче в столовой, потом опять на кухню – посуду мыть. Словом, так за день теми котлетами-кашами молочными пропахну, что потом на весь троллейбус от меня пахнет столовой. Стеснялась я этого, подолгу на ветру  стояла перед тем, как на остановку идти. Как-то Володьке каши накладываю, а он мне:

- Вы, Мариночка, так пахнете... Как утро в деревне – хлебом и молоком...
Никогда мне никто ничего приятнее в жизни не говорил.

Я уже Володьке и котлету на добавку, и конфет, как завезут... А раз подошел к прилавку с пирожками и спрашивает: «А с ревенем нет у вас, Мариночка? Моя бабушка с ревенем пекла...» А какой там ревень? И где его на весь завод взять? В тот же вечер побежала к соседке бабе Мотре, выпросила ревень и всю ночь пирожки пекла. Утром поставила корзину с домашними пирожками у подносов с заводскими, и все переживала, чтобы не разобрали, пока Володька придет. Не разобрали. Забрал Володька пять последних и просто на траве под столовой уселся есть...

А раз я слегла с ангиной. То еле дома два дня усидела – разве ж мои девочки знают, что Володьке борща нужно со дна, где гуще, а в киселе он комочки любит? Побежала на работу. А Володька тут как тут: «Где вы, Мариночка, пропадали? Без вас и борщ невкусный»... Уже мне и голова не болит, и тело не ломит.

Любят Володьку и наши заводские девушки, не одной те мятные глаза, видимо, по ночам снятся. Как где-то увидят его, то так и слетаются в стайку и все смеются и шепчутся. А Володька на это не обращает внимания, все фотокарточку в кармане к груди прижимает, да все курит...

А я на него смотрю – не насмотрюсь, дышу теми его сигаретами – не надышусь. Люблю Володьку. Люблю до боли. Как в первый раз. Может, и вправда в первый? Люблю так, что только бы он той своей широкой бровью повел – побежала бы на край света за ним, и семью бы бросила. Грешная моя любовь. И красивая. Как Володька. И такая же несчастная.

Знаю, никогда не позовет, никогда не догадается о моей грешной любви. Никогда и я вида не подам. Зачем? Запоздала моя любовь, опоздал Володька. На те 33 года, что я старше него... У меня уже дети взрослые, уже первого внука ждем. Вот как будет мальчик, попрошу, чтобы назвали Володькой...

Наталия Бардалым
4 5 1 5 1 1 1 1 1 Рейтинг 5.00 (4 голоса(ов))
Комментарии  
0 # Володимир 19.09.2012 11:46
Дуже гарно. Цікава історія, багато в чому повчальна. Варто було б її почитати сучасній молоді для переоцінки своїх цінностей...
Ответить
Добавить комментарий

Cookies помогают нам улучшить наш веб-сайт и подбирать информацию, подходящую конкретно вам. Используя этот веб-сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем cookies. Если вы не согласны – покиньте этот веб-сайт.
Подробнее Принимаю