Каждому суждена своя боль

Я не могу вспомнить больше ни одной истории из своей жизни, которая бы настолько глубоко меня поразила. Нет, не просто поразила, а по-настоящему ввергла в состояние шока, выдернула с корнем из моей благополучной жизни, в которой мне уже никогда не прорасти милым теплолюбивым растеньицем, не ведающим о существовании на земле огромной человеческой боли…

Красавица и музыкант

СкрипачМоя соседка по балкону, в последний раз бросив презрительное «придурки» и оставив после себя шлейф удушливого дыма и мой молчаливый шок, скрылась за стеклянной дверью. Я даже привычно не отмахнулась от седого табачного облака, впившись глазами, как заколдованная, в балкон дома напротив.

Цвета васильков, напоенных солнцем

Девушка спитБольшая стрелка часов уже давно переместилась за час ночи и неумолимо приближалась к цифре два.

Чашка любимого зеленого чая дышала ароматным теплом. Ольга сидела за столом, устало склонив голову на руки. Волнистые черные волосы мягкими ручьями разлились по плечам и рукам.

Странно, но даже первая седина не портила их красоты: казалось, женщина специально вплела меж черных завитков звездную паутину. Пушистые ресницы в сонном дрожании порхали над удивительными сливово-карими глазами. Ольга заколдовано следила за конвульсиями секундной стрелки часов. Почти два.

Несколько бессонных ночей дали о себе знать, и ей очень хотелось спать. Двойка на циферблате расплывалась, по-лебединому выгибала шею... и вот уже черный лебедь поплыл по кругу, ударился грудью о большую стрелку, затрепетал крыльями...

Ольга резко подняла голову. Два часа ночи. Решительным движением отодвинула чашку уже холодного чая и встала из-за стола.

«Неудобные»

Люди в приюте для престарелыхКогда мы впервые пришли в приют «Милосердный самарянин», там как раз прощались с одним из жильцов. Моросил мелкий дождь. Молодой священник не боится дождя, проповедует долго и с вдохновением.

Лица покойника я не помню, потому что я так и не смогла на него посмотреть. Знаю только, что это был мужчина. Зато я хорошо помню лица тех четырех, что смогли выйти на заупокойную службу. Я боялась перевести взгляд на покойного и увидеть в них что-то общее. Ту же печаль. А может готовность. Покорность. Ожидание.

Ждут здесь в основном Ее. Нас уже не ждут. Ибо мы не приходим. А она – до ужаса пунктуальна.

Их всего 23. Хотя слово «всего» здесь совершенно неуместно. Их аж 23 – ненужных мам, лишних бабушек, неудобных дедушек, забытых сестер и братьев.

Хочу вас познакомить с ними. К сожалению, не со всеми, большинство нельзя «светить», потому что «родным будет неприятно». Вашу ж... Эх!

Бред Питт, адюльтер и немного яблок

Адюльтер в журналахТанька сердито (будто оно в чем-то было виновато!) грызнула яблоко и в который раз попыталась сосредоточиться на своем журнале.

Но буквы прыгали перед глазами, а из головы все не уходил Сашка и тот телефонный звонок… Танька смотрела на блестящего от глянца и голливудского шика Бреда Питта, а видела растерянное лицо любимого, которое под. полифонические «Золотые купола» из его же мобилки, исчезло за дверью ванной… Вместе с мобилкой.

Кто звонил? Почему он так всполошился?

Безудержный поток Танькиных мыслей, готовый уже вот-вот выплеснуться наружу предательскими слезами, наконец-таки забуксовал на белоснежной бредо-питтовской улыбке. Кое-как Танька дочитала интервью голливудского красавца, далее была прекрасная статья об известных в истории толстушках – Танька мечтательно ущипнула себя за довольно-таки пухленький бочок и даже всерьез задумалась, чем же таким она могла бы прославиться. Сердцебиение, а с ним и ход Танькиных мыслей постепенно вернулись в норму, но ненадолго...

Cookies помогают нам улучшить наш веб-сайт и подбирать информацию, подходящую конкретно вам. Используя этот веб-сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем cookies. Если вы не согласны – покиньте этот веб-сайт.
Подробнее Принимаю